1. О самом первейшем христианском таинстве — св. крещении — богословы и миссионеры господствующей церкви, да и сама церковь имеют различные верования, взаимно уничтожающие одно другое. Мы уже отметили (см. гл. III), что греческая церковь в вопросе о крещении состоит в расколе с русской синодальной церковью. Она признает крещение только трех-погружательное. Совершенное обливательно она отвергает, как ничтожное крещение. «Смерть Иисуса Христа, — объясняется в греческой Кормчей, — была единственным необходимые средством спасения рода человеческого; это — непререкаемый догмат православной веры. Без нее не было возможности примириться человеку с Богом... Почему и апостол говорит: «Врази бывше, примирихомся Богу смертию Сына Его». Образ смерти Христа выражается в каждом церковном священнодействии. Но по преимуществу он действуется в таинстве крещения чрез совершаемые в нем три погружения, по преимуществу в этом таинстве, потому что во всех других образ Господней смерти бывает вне человека, а в крещении сам человек на себе изображаете ее, т.-е. сам крещающийся образно умирает и спогребается Христу в водах крещения «Елицы во Христа крестихомся, — говорит апостол, — в смерть Его крестихомся». Следовательно, для того, чтобы было в нас подобие смерти и трехдневного погребения Христа, необходимо должны быть в крещении три погружения» («Пидалион», стр. 248). Этот догмат никоим образом нельзя выразить в обливательном крещении. В нем можно изобразить троичность, но погребение и воскресение Христа не мыслятся в обливании. «Елицы во Христа крестихомся, в смерть Его крестихомся», — эта первооснова христианской веры чужда обливательному крещению. Восточная церковь поэтому считает самым коренным заблуждением латинства принятое в нем обливание при крещении. В известном «Исследовании о греческом православии» инока Варнавы изложена его беседа с александрийским патриархом Никанором и с пилуссийсским митрополитом Амфилохием о различии греков от латин. Варнава спросил патриарха: «Какая разница между вами и западными, т.-е. римлянами?» Патриарх отвечал: «Как же, большая разница: они — еретики». И начал перечислять их ереси и погрешности. Вот они в крещении не погружают», а обливают (далее продолжал говорить об опресноках, об изменении календаря, об исхождении Духа Святого от Отца и Сына, и нелепой власти папской, о нехранении постов, установленных Церковью и проч.). Варнава: «А вы разве не поливаете» (в крещении)? Патриарх: «Как можно поливать, у нас первый довод на римлян, что они обливают, а не погружают.» («Исследов. о греческом православии», инока Варнавы). Замечательно, что и представители русской синодальной церкви, её архипастыри и богословы, когда обличают латин в их заблуждениях, тоже выдвигаюсь этот «первый довод», что «римляне обливают, а не погружают». Недавно генеральный миссионер В. М. Скворцов издал серию брошюр священника К. Околовича в обличение католических заблуждений. Одна из них носит заглавие: «Где правильнее — в православной церкви или католическом костеле — совершается таинство крещения?» «Католическая церковь, — говорится в этом обличительном сочинении, — отступила от православной в самом способе крещения. Ксендзы крестят младенцев не чрез погружение, а чрез обливание и окропление. Такой способ крещения утвердился в католической церкви не ранее как с 13 века, — одного из мрачных средних веков, — а до этого времени не только на Востоке, но и на Западе, как это видно из сохранившихся требников церкви 15 века и из устройства древних крещален, крестили именно чрез погружение. Обычай православной церкви совершать таинство крещения чрез погружение имеет твердые основания в св. Писании» (стр. 3). Далее приводится ряд доказательств из Евангелия и из деяний и посланий апостольских. Указано и известное апостольское 50-е правило. В этом правиле, — цитирует его автор миссионерской брошюры, — «ясно изображено: «Аще кто епископ или пресвитер совершит не три погружения единого тайнодействия, но единое погружение, даемое в смерть Господню, да будет извержен». Седьмым правилом второго и 95 правилом шестого вселенских соборов постановлено не перекрещивать тех только еретиков, которые крещены в три погружения» (стр. 6). Стало быть, еретиков, крещенных без погружений, должно перекрещивать, по смыслу этих правил, как их понимает и автор изданной Скворцовым брошюры. «Из сказанного мы видим, — делается вывод в этом сочинении, — что крещение должно совершаться чрез погружение, а не чрез обливание, как то произвольно делают у себя католики. Чем же оправдывает римская церковь свой поздний, произвольный обычай крестить младенцев чрез обливание? Да тем, что, — говорят католики, — младенцы слабы, и погружение в воду можете быть опасно для их здоровья; но это оправдание слишком ничтожно. В православной церкви погружают же младенцев, и однако ж погружение младенцев не сопровождается болезненным состоянием их. Притом же это оправдание односторонне: оно касается только младенцев, а к взрослым неприложимо» (стр. 4-5). Никаких разумных оснований нельзя привести в оправдание поливательного крещения. «Только своевольное изменение древних постановлений в католической церкви было причиною того, что исключительный образ крещения посредством излияния воды на крещаемого вошел на Западе во всеобщее употребление, как будто утвержденный правилами вселенских или частных соборов, и совершается кзендзами так, что если бы в наше время воскресли первенствующие христиане, то, смотря на обряд крещения, совершаемого на Западе, не узнали бы, какое кзендзами совершается таинство» (стр. 7). Они, конечно, отвергли бы обливательное крещение, как еретическое и ничтожное. Характерно заключение в этой брошюре: «Мы, православные русские люди, счастливы тем, что все у нас делается ее церкви не по своему разуму, не так, как мы желаем, а такт, как требует этого Слово Божие. Мы, поэтому, каждому католику можем гордо сказать, что в делах религии, в делах веры и церкви нужно сообразоваться с богооткровенный учением, с постановлениями св. Церкви, а не со своим разумом, не с требованиями удобств, капризов и прихотей» (стр. 8). Можно ли подумать, что это говорит представитель и апологет русской господствующей церкви, в которой именно «все делается по своему разуму» и «по требованиям удобств, капризов и прихотей». Ведь так говорить, обращаясь к еретикам, можем только мы, старообрядцы, не допускающие у себя ни обливательного способа крещения, ни других каких-либо нововведений, противных постановлениям древней св. Церкви. «Гордость же в делах религии» всех этих Скворцовых, Околовичей и других миссионеров синодальной церкви вызывает только смех. С нею они похожи на ворону в павлиньих перьях. Но послушайте, как они отчитывают католиков все за то же обливание. «Да, если бы католики читали св. Евангелие, то они узнали бы, доняли бы, что в таинстве крещения нельзя только лба чуть-чуть облить водой, но необходимо всего крещаемого погрузить в воду, чтобы он весь очистился, а не только один лоб или голова, от грехов. Ксендзы нарочно запрещают католикам читать Евангелие и держат их во тьме, чтобы они не узнали истину, чтобы заставить их веровать выдуманному гордыми папами учению, идущему вразрез с священным Писанием, с учением свв. отцов Церкви, с преданием и примерами древней вселенской Церкви. Бедные католики! Вы покорно идете за своими ксендзами, вы охотно слушаете их учение! Вспомните же слова ап. Павла, который сказал, что тот, кто благовествует не то, что мы благовествует, да будет анафема!» (стр. 8). Жестоко разделались современные богословы господствующей церкви с обливательным крещением. Не поскупились и на анафему. Подумаешь, какие ревнители апостольских преданий и установлений.

     В другом сочинении, изданном обществом любителей духовного просвещения, в состав которого входят многие из архипастырей господствующей церкви, еще обстоятельнее и основательнице доказывается необходимость крещения только трехпогружательным способом. «Почему вообще в православии крестят именно погружением в воду?» — так озаглавлено это сочинение, составленное архимандритом Иосифом. Приведя слова Христа Спасителя: «Иже веру ищет и крестится, спасено будет», архим. Иосиф говорит, что здесь «разумеется крещение именно погружением, так как слово «креститься» с подлинного греческого языка, на котором впервые написаны святые Евангелия, в которых употреблено это слово, означает именно: окутываться, окунаться, погружаться в воду с головою, — а «крестить» — погружать в воду с головою, окунывате, окунать» (стр. 6). «Непосредственные ученики Господа Спасителя, первейшие преемники Его святых дел и всего служения, святые апостолы так именно и поступали в совершении таинства св. крещения, как приняли совершать оное от примера и слова своего Законоположителя Господа» (стр. 7). «Так же точно и вообще в древней Церкви совершалось святое крещение, как это положительно утверждается одним из правил свв. апостолов — 50-м, а также и свидетельством свв. отцов Церкви первых веков» (стр.8—9). Приводятся изречения св. Ипполита, папы римского, блаженного Иеронима, св. Льва, паны римского, блаж. Августина, папы Пелагия, св. Григория Великого, св. Василия Великого, и указываются постановления соборов западной церкви: целихитского, ворчестерского, экстерского, нимского, утрехтского. Все они требуют, чтобы таинство св. крещения совершалось не иначе, как трехпогружательно. Таковым оно должно быть и в настоящее время в церкви православной, ибо «это, — объясняет архим. Иосиф, — очевидное, неуступное, святоревнивое пребывание в видимом послушании установителем христианства и блюдение этого согласия в точности есть главная, отличительная черта, это — характер единой, святой, соборной или кафолической, апостольской, православной Церкви. И глубоким значением знаменуется это наше именно погружательное православное крещение. Оно всего более и многознаменательно соответствует тому высшему смыслу, какой имеет это святое таинство в христианстве, и прямо, наглядно и содержательно выражает собою оный смысл, как это частью и означено в приводимых выше извлечениях из писаний отцов. Только при погружении может быть все тело в воде: что и есть знак всесовершенного очищения и всецелого освящения, кои щедротами триипостасного Бога, по вере Господа Исуса Христа, подаются в таинстве святого крещения». «Когда крещаемый нисходит, ниспускается, погружается в воду, тем как бы погребает с собою вместе все свое ветхое, греховно человеческое в ней; выходит же из воды чистым, оправданным, обновленным христианином и видимым образом как бы прямо ограждается, воскресает для этой новой христианской жизни, подобно Господу своему Исусу Христу, погребенному в недрах земли по человечеству и всеславно воскресшему по силе Божества». Такого, — заключает автор этого сочинения, — «подлинно великого таинственного смысла крещения, изъясняемого притом св. апостолом, невозможно выразить обливанием» (стр. 19-20). Но, «может быть — продолжает о. Иосиф, по-видимому, прекрасна знакомый с настроением своих товарищей-богословов, — кто-либо скажет: вопрос о способе совершения таинства св. крещении не представляет собственно серьезной важности в смысле потребности именно погружательного крещения, когда и обливательное или даже поливательпое крещение тоже есть крещение, действительное для того, чтобы обделаться христианином. И некрещеный погружением, а только политием воды и даже креплением есть действительный член Тела Христова» (стр. 26). Да, это очень знакомое и нам рассуждение. Как же его опровергаешь цитируемый нами автор? «Так могут говорить, — заявляет арх. Иосиф, — только несерьезно относящиеся к подобным предметам». Ведь «ежели Самому Господу Спасителю угодно было установить спасительное таинство св. крещения именно чрез погружение в воде и вслед за Господом святым апостолам и древней Церкви точно держаться установленного Господом и соединить с ним такое знаменательное глубокое значение, то едва ли в праве последующим исповедникам христианской веры дерзать в установление Господне вносить какое-либо личное вчинание и, тем более, изменение. С принятием инославных и не могущих называться православными обычаев и мнений, мы, напр., — православные христиане — состояли бы в опасности унизить и разрушить вселенский древний чин христианства». «И изменение, отступление в одном, обыкновенно, ослабляет и подрывает целость и твердость всей веры, как равно наоборот: неотступное держание своего, небезразличное отношение к делам своего правого вероисповедания, еще более укрепляешь это свое, при несомненно высоком достоинстве его и чистейшей святости. А это уже не малость. К этому уже не след относиться безразлично» (стр. 27-28). Святая истина. Против нее могут спорить только маловерующие или совсем неверующие лица.

     Итак, вот какое учение о св. крещении излагается от лица русской господствующей церкви в её обличительной литературе, направленной против римско-католических заблуждений. Погружению при крещении придается такой глубокий таинственный смысл, что без него не может быть самого таинства погружения обливанием или окропленном признается нарушением основного догмата христианства о смерти и воскресении Христовом, противлением Христу и свв. Его апостолам, изменой всей древней Церкви; Это — преступление, достойное анафемы.

     Но совершению другое учение той же господствующей церкви о крещении мы находим в её книгах и определениях, направленных против старообрядчества. Укажем прежде всего на книгу, изданную правительствующим синодом в 1727 году. «Истинное оправдание правоверных христиан крещением поливательным во Христа крещаемых». «Так как этот трактат, — говорит о нем священник. А. Синайский, — писан до распоряжению святейшего синода и издан с его одобрения и согласия, то в рассуждениях автора его (Феофана Прокоповича) о поливательном крещении нужно видеть взгляды высшей церковной власти» («Отношение русской церковной власти к расколу», А. Синайского, стр. 118). По взгляду синода, выраженному в этом сочинении, «тайнодействие св. крещения я поливанием творимое, равно как и творимое погружением, есть правильное, важное и действительное; для совершения его необходимо водное омовение, а омовения, поливанием ли или погружением бываемыя, есть дело среднее, к существу дела не относящееся, не чрез внешний образ омовения возрождается крещаемый чрез прощение грехов, а чрез внутреннюю благодать Божию, невидимо посылаемую при совершении таинства святого крещения» (там же, стр. 118-119).

     Хотя прошло уже 187 лет со времени издания книги Феофана Прокоповича, но, судя до её содержанию и аргументации, автор её как будто имел под руками вышецитированные нами современные сочинения богословов господствующей церкви и разбирает изложенные в них основания шаг за шагом. В изданном В. М. Скворцовым сочинение священника К. Околовича разъясняется, что само слово «крестить», употребленное в словах Спасителя, устанавливающих таинство крещения (Мф. 28, 19) — по-гречески «ваптизин», по-еврейски «табаль» — означает собственно «погружать», «окунывать в воду». Следовательно, словом этим ясно указывается на Божественное установление не другого какого-либо способа крещения, как только именно способа чрез крещение» («Где правильнее — в православной церкви или в католическом костеле — совершается таинство крещения», стр. 4). Синод возражает: «Христос определил крещению быти водою, а не определил, дабы всеконечно погружением было, а не возлиянием». Одинаковое значение следует признать за обоими видами крещения со стороны филологической, потому что слово «крещение во многих местах священного Писания означаете и погружение и обливание, и даже окропление» (Синайского, стр. 119). Против указания на таинственное изображение погружением смерти и воскресения Христова синод замечает, что «все тые речи образы внешними видимыми действиями изобразить не узаконил Христос, но токмо узаконил омовение». «Довольно и от сего мощно знать, — богословствует синод, — что нужна токмо есть совершать таинство св. крещения образом омовения, а нет нужды, дабы омовение то было погружением, а не облиянием: понеже апостол крещение банею нарицает, а баня омовение есть, и как погружением, так и поливанием добре совершается» (в книге «Истинное оправдание», гл. 3, лис. 14 об.). «Нет нужды совершать под единым токмо видом погружения, — снова повторяет синод, — но довольно оное так действовать, дабы изобразилося омытие» (гл. 5, лис. 19). «Но аще силу св. крещения рассудим, то и вящше увидим, что как погружением, так и облиянием равне совершается таинство и благодать Св. Духа подается» (гл. 7, лис. 22). «Такоже силу и вину таинству разумевше, не трудно познать можем, что не весьма нужно есть погружением таинство сие совершать, но равно как погружением так и возливанием совершается» (лис. 24). «Кто речет, что великого омовения, т.-е. погружения, требуем? Вода крестильная действует и вообразует очищение души, то довольно кое-нибудь делать омовение души, всяким бо омовением изобразится очищение души». «Довольно, — еще раз подтверждает синод, — да некий только вид омовения будет» (там же, гл. 9). Защитников же трех-погружательного крещения правительствующий синод не задумался записать в «сущие атеисты и прямые безбожники». «Как не смешно, — читаем в «Истинном оправдании», — что пустые и грубые сумасброды, и единой части христианского исповедания не знающие, но только обманом простого народа чреву своему служащие, сущие атеисты, прямые безбожники, как таковые дерзают крещение, поливанием деемое, отметать акибы неправильное?» (Предисловие, лис. 5). Слушайте, современные богословы, как вы смеете отвергать поливательное крещение, — спрашивает вас синод? Вы за это безбожники, «сущие атеисты», без всякой что ни на есть примеси. Кроме того, вы — «сумасброды», самые пустые и грубые. Вы даже малейшей «части христианского исповедания не знаете». Синод справедливо. называете вас обманщиками, «служащими только чреву своему». В самом деле, чем иным, как не самым грубым обманом, должно признать ваше бахвальство пред католиками, что в господствующем исповедании сохранился «этот отличительный характер единой святой, соборной, апостольской Церкви, — святоретивое пребывание в видимом послушании установителем христианства». От этого послушания и следа не осталось в синодальной церкви, так яростно защищающей обливание. Неужели вы серьезно, думаете, что католики так наивны, что не поймут вашего лицемерия и обмана. Книга, изданная синодом в защиту поливательного крещения, пользовалась и пользуется в господствующей церкви такою широкою известностью, таким огромным авторитетом, что на нее нередко ссылаются полемисты этой церкви в своих «обличенияхт» старообрядчества. Не менее знаменитое, чем это творение Феофана Прокоповича, сочинение архиепископа Феофилакта Лопатинского «Обличение», убеждая старообрядцев, что погружение и обливание имеет одинаковую силу, отсылает их к книге Феофана «Истинное оправдание» («Обличение», гл. 9, лис. 46-47). В книге «Мир с Богом», в учении о догматах также говорится о равносильном значении обливания с погружением: «Имать же быти соединение формы с материею, сие есть, имут словеса совершающие сию тайну, глаголаны быти с погружением, или поне возлиянием трикратным» (стр. 109). Обливательное крещение признано в господствующей церкви правильным и законным в самом зачатии её. Друг Никона, патриарх антиохийский Макарий, писал ему в 1656 г.: «Латинян не должно перекрещивать: они имеют священство и принимают все седмь таинств и все седмь вселенских соборов, поклоняются св. мощам и иконам и все они крещены правильно во имя Отца и Сына в Св. Духа, с призыванием Св. Троицы. Перекрещивать их значило бы впадать в ересь второкрещенцев и противоречить символу веры, где сказано: «исповедую едино крещение». Мы признаем их священство в никогда не хиритонисаем вновь латинсквх священников при обращении их в православие: так же должны признавать их крещение. Они только схизматики; а схизма не творит человека неверным и некрещенным, а творит только отлученных от церкви» («История русской церкви», Макария, митр. московского, т. XII, стр. 197). Годом раньше этого послания Макария в Москве состоялся никоновский собор, на котором участвовал и Макарий антиохийский. «Отцы собора объявили, что вторичное крещение поляков незаконно, так как поляки веруют и крещают в Св. Троицу и ее настолько разнятся от вас, как прочие еретики лютеране, например, шведы, англичане, венгры и другие франские секты, которые ее соблюдают восток, не поклоняются иконам, ее творят на себе крестного знамения в проч.» (там же т. XII, стр. 174). Постановления этого собора не утратили своей силы и в наше время. В печальные дни рассмотрения в Государственном Совете старообрядческого законопроекта одни из членов верхней законодательное палаты объявил противление этому собору — и именно в вопросе о крещении — государственным преступлением. «Как в древней греческой церкви, — говорил протоиерей Т. Буткевич, — так и в вашей даже соборные постановления только тогда получали обязательную силу, когда были одобряемы царским авторитетом. Так, напр., в 1655 году проживавший в Москве антиохийский патриарх Макарий обратил внимание русских архиереев на то, что практиковавшееся тогда у вас принятие в церковь поляков (т.-е. католиков) чрез вторичное крещение незаконно. Созванный по этому поводу собор согласился с Мелетием (нужно с Макарием) и сделал соответствующее постановление. Но для того, чтобы это постановление возымело силу, царь Алексей Михайлович должен был издать еще особый указ об его утверждения. Ясно, что раскольники, непризнающие этого соборного постановления, оказываются противниками и царской волн» («Миссион. Обозр.» 1909 г., № 11, стр. 1699). Ну, а гг. Скворцовы, свящ. Околовичи, архим. Иосифы и другие обличители латинства, доказывающие, что обливательное крещение незаконно и ничтожно, — они государственные ли преступники или только, по суду синода, «сумасбродные атеисты»? Необходимо заметить, что речь Буткевича, сказанная в Государственном Совете, была встречена бурными одобрениями со стороны преосвященных законодателей и других представителей церкви. Он выражал взгляд неличный, а принадлежащий высшей церковной власти.

     Особняком от нее стоять волынский архиепископ Антоний. В 1904 году он обратился к епархиальному духовенству с воззванием об оставления поливательного крещения. «Неоднократно волынские архиереи, — пишет арх. Антоний, — увещевали священников оставить нечестивый обычай обливательного крещения. Его неправильность сознают и сами иереи»... «Теперь главным вревят-ствием к обращению старообрядцев к церкви является это нечестивое небрежение святым таинством, как они в указывают». «Прошу оо. благочинных, — заключает волынский архиепископ свое послание, — потребовать, чтобы во все церкви были приобретены купели, и священников, не умеющих погружать младенца, научить». Замечательно, что архиепископ Антоний, ниспровергая обливательное крещение, как нечестие, опирается на соборное изложение патриарха Филарета и 79 главу Большого Потребника (см. «Церковные Ведомости» 1904 года, № 28, стр. 1054). Он, очевидно, признаете их имеющими законную силу до настоящего времени. В противном случае он не руководствовался бы ими. Что же говорят об обливательнои крещении приведенные арх. Антонием авторитетные законоположения русской церкви? Они осуждают обливание, как ересь. «Римская ересь и инех еретик такова», — говорится в соборном изложении патр. Филарета: «мудрствуют неправо и богомерзко о непорочной бани бытия — о святом крещении и крещают: водою обливают, а трижды не погружаюсь» (лис. 21, гл. 70 в Б. Потребнике, соборн. изложение). Соборное изложение требует поэтому вновь крестить римлян, «понеже убо еретическое крещение (как совершенное обливательно) несть крещение, но паче осквернение» (так же, лис. 17). Также строго осуждается обливание и в 79 гл. Потребника. «Иже не крестит в три погружения во имя Отца и Сына и Святого Духа, да будет проклят» (лист 72). Именно это проклятие напомнил архиепископ волынский Антоний своему духовенству и, таким образом, признал, что и синод, решительно выступивший на защиту обливательного крещении, очень глубоко и основательно погрузился в это проклятие. Любопытно, что послание Антония напечатано было и в синодальных «Церковных Ведомостях».

     Пред нами таким образом, два совершенно противоположных между собою взгляда одной и той же церкви на таинство крещения. Вопрос о крещении оказался для иерархов и богословов этой церкви крепкою костью, около которой они вот уже 250 лет грызутся между собою с необыкновенной яростью. Они обвиняют друг друга в богоотступничестве, в попрании первейших догматов христианства, гремят анафемами, выставляют злое обвинение в государственном преступлении, обзывают один другого пустыми и грубыми сумасбродами, глупцами, сущими атеистами, прямыми безбожниками. За 250 лет они не могли прийти к одинаковому верованию относительно таинства крещения и в злобных взаимных препирательствах по сему вопросу только скрежещут зубами. Позволительно спросить, что ж это за христиане, если они не знают — каким должно быть первейшее христианское таинство, рождающее нас в новую жизнь? Но их незнание идет еще глубже. Они до сих пор еще не уяснили себе, из чего же собственно слагается таинство крещения, что составляет его сущность.

     2. Многие пастыри и богословы господствующей церкви смотрят на таинство крещения как на какое-то колдовство или казенный штемпель, удостоверяющий законность заштемпелеванной вещи. Они не придают никакого значения внутреннему восприятию крещаемым таинства; нисколько не помышляют и о Совершителе таинства — Духе Святом. Сущность крещения они полагают только в том, что сделает священник, хотя бы он творил что-нибудь и несоответствующее и даже противное истинному крещению. На иркутском миссионерском съезде 1910 г. удостоверен был поразительный факт. Начальник Забайкальской миссии, архиепископ Вениамин, применял антихристианский метод крещения язычников: без всякого с их стороны верования, даже без какого бы то ни было понятия о Христе и христианстве он обливал их водой, иногда окунал в воде. И этого было достаточно, чтобы считать их «христианами, просвещенными св. крещением». Как происходило подобное кощунственное просвещение, об этом много раз сообщалось в печати. Вот одно из таких сообщений: «Чтобы увеличить число обращений в «православие». миссионеры прибегали к разного рода подкупам. Бывали нередко случаи, когда чукчи принимали крещение за несколько фунтов табаку. Случилось, — сообщает г. Врангель, — что иные добровольно вызываются и вторично крестятся и явно выражают свое негодование, когда им в том отказывают. Священник, приезжающий из Нижне-Колымска на время ярмарки в Островное, обыкновенно находит несколько чукчей и ламутов, которые, в надежде подучить подарки, согласны на крещение. При нас также один молодой чукча объявил, что он за несколько фунтов черкасского табаку желает окреститься. В означенный день собралось в часовню множество народа, и обряд начался. Новообращенный стоял смирно и благопристойно, но когда следовало ему окунуться три раза в купель с холодною водою, он спокойно покачал головою и представил множество причин, что какое действие вовсе не нужно. После долгих убеждений со стороны толмача, при чем, вероятно, неоднократно упоминался обещанный табак, чукча, наконец, решился и с видимым нехотением вскочил в купель, но тот час же выскочил и, дрожа от холода, начал бегать по часовне, крича: «Давай табак! Мой табак!» Никакие убеждения не могли принудить чукчу дождаться окончания действия: он продолжал бегать и скакать по часовне, повторяя: «Нет! Более не хочу, более не нужно! Давай табак!» («Рус. Вед. 1907 г., № 171). Сознательно крестить совершенно неверующего человека и обещать ему за это вместо благодатных даров несколько фунтов табаку, — разве это не антихристианский акт? Он является не случайностью в миссионерской деятельности того или другого священника господствующей церкви, старающегося во имя карьеры как можно больше совершать подобных кощунственных актов: это — практический результат богословского понимания таинства крещения. Раз сущность крещения синодальные богословы понимают только в действиях священника, то незачем заботиться ни о вере крещаемого, ни о его мотивах принятия крещения. Табак, так табак, — не все ли равно; лишь бы к этому лицу священник приложил казенный штемпель, кощунственно называемый крещением.

     Бывали случаи, что священники господствующей церкви крестили татар даже заочно. В 1905 году была подана министру внутренних дел «записка» мусульман, уполномоченных от крестьяне Казанской губ., Тетюшевского уезда, деревень: Кукшум, Балтаевской волости, 2-го Чермшана, Таябинской волости, и Беловоложка, Амикеевской волости. В «записке» говорится: «Как первоначальный акт причисления нас. мусульман, в лоно православия носил чисто произвольный и случайный характер, так и во всех последующих действиях администрации и духовенства, направленных к сохранению нас в православии, трудно было бы усмотреть какую-либо последовательность. Над некоторыми из нас совершали обряд заочного крещения и записывали в клировые ведомости православными именами, некоторые же этому обряду не подвергались. И хотя те и другие фактически исповедывали мусульманскую религию, формально они различались друг от друга. Лица первой категории считались православными, к ним предъявлялись требования, как к православным, они подвергались различным преследованиям, яко бы за отпадение к магометанству, их судили, наказывали». (Газета «Русь», 1905 г.; № 58 от 7 мая). Любопытно было бы посмотреть, как ухитряются пастыри синодальной церкви совершать заочное крещение: кого они в данный момент обливают или погружают, над кем совершают миропомазание, пострижение волос, одеяние и т. л. действия. В то время, как крещаемые заочно татары, может быть, спали или отправляли какие либо естественные потребности, их вводили в сонм православных каким-то странным, чтобы не сказать более, способом. Таинство крещения было превращено в какую-то своеобразную артиллерию, действующую на далеком расстоянии. Живешь себе спокойно ничего не подозревая, и вдруг тебе объявляют, что ты — крещен. Ловко.

     Иркутский съезд, отметив, что «многие инородцы крещены без надлежащего оглашения, признал необходимым, чтобы крещеные инородцы были утверждаемы в истинах веры» («Колокол», № 1318). Съезд высказался только о крещенных уже инородцах. Относительно же приступающих к таинству крещения он не вынес определенного решения: нужно ли их предварительно «оглашать», ясли просто крестить без всякого приготовления их к этому таинству? Очевидно, и съезд мало придавал значения душевному перелому крещаемого лица. И для него крещение — не более, как заклинательный заговор. Третий миссионерский съезд, бывший в Казани в 1897 г., постановил отбирать у старообрядцев детей и крестить их в господствующей церкви, если они рождены от брака, заключенного в этой церкви. Это постановление показываете, что и казанский съезд был не лучшего верования в таинство крещения, чем нижнеколымский иерей, крестивший чукчу за табак. Детей старообрядцев иереи господствующей церкви нередко крестили по насилию. Были распоряжения епархиальных архиереев следить за рождениями в старообрядческих семьях и крестить рожденных младенцев без воли родителей. Смоленский епископ Никанор сообщил смоленскому губернатору письмом от 22 октября 1896 г. за № 12409, что «на совратившихся в иноверие, раскол, сектантство, даже в язычество, должно смотреть юридически, т.-е. если они записаны в православные метрические книги по рождению, как на православных». Епископ Никанор также не придавал никакого значения душе человека, её верованию. Нужен был только штемпель «православия». В этом и вся суть. Вследствие означенного письма смоленского архиерея было сделано распоряжение всем полицейским чинам Смоленской губернии: «иметь строгое наблюдение за раскольниками при рождении и погребении, чтобы со стороны их не было отнюдь допускаемо отступление от установленных законом прав при совершении их обрядов. И если встретится сомнение, по какому обряду должно быть совершено погребение того или другого лица из умерших у раскольников, т.-е. по православному или раскольниками, — о каждом таком случае тотчас доводить до сведения местного приходского священника и затем уже руководствоваться его указанием. Для точного и неупустительного выполнения всего вышеизложенного гг. приставам, чрез посредство подведомственных им урядников, сотских, десятников, должно иметь за всем этим строгое наблюдение и независимо от сего, тех же урядников, объявить об этом всем сельским старостам, обязать их также сообщать обо всех случаях: рождении и смерти, в других, совершаемых раскольниками обрядов к явному доказательству публичного раскола, или местному полицейскому сотовому, или уряднику, а эти последние обязаны тотчас же доносить вам для соответствующих распоряжений» (распоряжение гжатского исправника от 31 января 1897 г. за № 502).

     Старообрядцы в своей родной стране всегда были в ином положении, чем инородцы. Последние получали всякие подарки в придачу за совсем даровое крещение. Старообрядцы же сами дарили всем, что было у них, и всех, кому только охота была брать с них, чтобы только не совершали кощунства над ними и их детьми. Но дело не в этом печальном положении коренных сынов России, а в том, что пастыри и архипастыри господствующей церкви признавали и признают совершаемое ими крещение не таинством, в котором Дух Святой перерождает душу крещаемого лица, а простым клеймом, свидетельствующим, что заклейменное лицо принадлежит к господствующему исповеданию, хотя бы оно отступило «даже в язычество». Насильно совершая крещение над детьми старообрядцев, пастыри господствующей церкви в этих случаях, как и во многих других, копировали латинских иезуитов. Последние, — говорится о них в «Христианском Чтении», — «насильно вторгались в дома православных с предложением своих услуг и даже тщательно наблюдали, где родятся дети, чтобы поспешить совершать над ними крещение по латинскому обряду» («Христ. Чтение», май, 1897 г., стр. 681).

     3. Не только над неверующими людьми господствующая церковь допускает крещение, она признала возможным крестить еще нерожденных младенцев. «Яко егда неудобное будет рождение, — говорится в книге «Мир с Богемы», — отроча же в утробе матерной, близ смерти сущее, показывало бы главу точию, или иную начальнейшую телеси часть, являющую отроча живо быти; тогда убегающи беды смертные на строча, имать и абие крестите баба, или кто-либо, поливал ону часть, яже быся показала, и глаголя словеса совершающая: во имя Отца и Сына и Святаго Духа»... «Но аще бы имущая родите уперла не родьши, тогда грешат иже ее иземлют абие отрочати живого, прорезавши сохранно утробу мертвые матери и иземше не крестят» (стр. 110). В 1910 году почти во всех газетах было сообщено о таком факте крещения: «Интересный случай из церковкой практики произошел на днях в одной деревне Уссурийского края. Священник собирался в отпуск и не имел заместителя. Деревенская баба хохлушка, находившаяся в последнем периоде беременности, видя, что духовного отца долго в селе не будет, попросила батюшку заранее окрестить ребенка, находящегося ив утробе материн. Умный священник немедленно согласился, при чем выдал две метрики — на младенца мужского пола (Прокопия) и женского (Евдокию). Мать-роженица, таким образом, сделалась гарантированной от всяких формальностей в будущем: мальчик родится — будет Прокопий, девочка — метрика имеется на Евдокию» («Утро России», от 22 января). Священник, в сущности, исполнил то, что предписываете книга «Мир с Богом». Этот курьезный случай лишний раз подтверждаете, что духовенство господствующей церкви действительно смотрит на таинство крещения, как на какое-то заклинание. Что-то там прочитал священник, что-то сделал, и, разумеется, кое-как, с обычным в господствующей церкви небрежением, — и вот вам крещение. Известно, что никонианские иереи, глубже других проникнутые подобным взглядом на крещение, совершали его даже над четвероногими животными. Справки об этом имеются очень скандального свойства. Чтобы не смутить наших читателей, мы их не приводим. Достаточно и того, что нами вышеуказано. И из этого ясно, что многие пастыри и богословы господствующей церкви имеют антицерковное и антихристианское верование относительно первейшего таинства христианского — крещения, совершаемого внутри самой церкви её собственными священнослужителями.

     4. Что же касается крещения, совершаемого вне церкви, то и по этому вопросу богословы и миссионеры синодальной церкви не пришли к единому верованию. Миссионеры, вышедшие из школы Павла Прусского, учили и учат, идя по следам своего учителя, что вне церкви не может быть плодного таинства, в том числе и крещения. Если же церковь не перекрещивает некоторых еретиков, то делает это не потому, что признаете за ними действительность крещения, а лишь по снисхождению. Известный ответ, приписываемый Тимофею Александрийскому, что если бы перекрещивать еретиков, то «не быся человек скоро обращал от ереси, покрещения стыдяся», приводится в многочисленных миссионерских брошюрах, написанных и самим Павлом Прусским, и его учениками. Они неуклонно и настойчиво проповедуют в своих сочинениях и на публичных беседах, что совершенное у еретиков крещение «несть крещение». Право крестить они признают только за православными священнослужителями. Самая вера еретиков, по понятию этих миссионеров, делает их священнодействия преступными и ничтожными. Совершенно иначе смотрят на еретиков и их таинства, главным образом крещение, богословы и миссионеры академического воспитания и образования. «Как не уничтожаются действительность и истинность таинства грехами совершающего оное, так, — уверяет петербургский миссионер г. Булгаков, — не уничтожаются оные и грехами приемлющего; еретики суть те же грешники, не сохранившие закона веры и заповедей Господних или любви, которая есть пополнение закона; а если святость таинства не оскверняется грехами человека вообще, то она не может оскверниться и грехом еретика, когда он совершает таинство по Господню учреждению. Посему крещение, совершенное еретиком по Господню учреждению, с призыванием имени Св. Троицы, — есть крещение Христа, которое свято, а не еретика. Как Божественное учреждение или Господня собственность, — таинство крещения, таинство возрождения, всегда, где бы ни было совершено, в церкви или вне её, кладете на человека неизгладимую печать или знак, который не может быть истреблен и не требует возобновления, подобно тому воинскому знаку, который выжигается на руке римского воина для напоминания ему о его обязанностях, который делаете известными беглецов и подвергает их наказанию, и который раз отпечатлен законным ли полководцем или бунтовщиком, не изменяется и не возобновляется у пойманного беглеца» («Мис. Обозр.», 1903 г., № 1, стр. 69). В подтверждение своего взгляда на крещение еретиков г. Булгаков ссылается на книгу священника А. Серафимова: «Правила и практика церкви относительно присоединения к православию неправославных христиан» и на «Послание восточных патриархов». В этих двух произведениях определенно говорится, что крещение, совершенное еретиками во имя Св. Троицы, есть святое таинство Христа, собственность Божия. «Мы почитаем, — говорят восточные патриархи в своем послании, — ложным и нечестивым то учение, будто бы несовершенством веры нарушается целость и совершенство таинства. Ибо еретики, которых принимает Церковь, когда они отрекаются от своей ереси и присоединяются ко вселенской Церкви, получили крещение совершенное, хотя имели веру несовершенную» (см. гл. 15 и 16 в «Послании патриархов»). Стало быть, этих еретиков преступно перекрещивать, хотя бы они совсем не стыдились перекрещивания. Нечестивым и ложным восточные патриархи, очевидно, называют то учение, которое проповедают миссионеры школы Павла Прусского. Они, по приговору патриархов, есть лжецы и нечестивцы.

     В одной из своих книг богословы господствующей церкви утверждают, что совершать крещение может совсем неверующий и некрещенный человек. «Может крестит, — учит книга «Мир с Богом», — паче же и той, иже и сам есть некрещенный и неверный точию дабы имел намерение творите то, еже творит Церковь Христова, егда крещает» (стр. 109). Выше мы видели, что богословы господствующей Церкви всю силу таинства крещения заключили в действиях своего священнослужителя. Здесь же они определяют действенность таинства «намерением» крестящего, не придавая, по-видимому никакого значения ни отсутствию в нем веры, ни тому, что он сам еще не просвещен крещением. Это раскрывает, что синодальные богословы сами нуждаются в истинном христианском просвещении. Без него же они не в состоянии определить, в чем же заключается сущность св. крещения.

     5. Различно они смотрят и на крещение, самозванцем совершенное. В беседах с старообряцами и в своих сочинениях, направленных против старообрядческой иерархии, они доказывают, что крещение самозванцев недействительно. Известные слова блаж. Симеона фессалоникийского, что крещенные самозванцами «не крещени суть», приводятся почти во всех миссионерских сочинениях. «Богопроповедники святые апостолы определили, — читают миссионеры старообрядцам, — что освящение от Божественного крещения должно быть подаваемо верным чрез епископов и пресвитеров. Ибо в 46 и 47 правиле они говорят буквально следующее: «Епископа или пресвитера, приявших крещение, или жертву еретиков, извергати повелеваем. Епископ или пресвитер, аще по истине имеющего крещение, вновь окрестит, или аще от нечестивых оскверненного не окрестит, да будет извержен, яко посмеивающийся Кресту и смерти Господней и не различающий священников от лжесвященников». Итак, кто говорит, что не должно крестить крещенного мирянином-лжесвященником, и не освященного по истине, тот, как мне кажется, — разъясняет Вальсамон патриарх антиохийский, — явно противится сим правилам; ибо он, вопреки предписанию их, приемлет ложное крещение мирянина-лжесвященника» (Толкование Вальсамона на 18 прав. сардикийского собора), Приводят миссионеры и следующее определение блаж. Фотия, святителя константинопольского: «Тех же, которые крещены самозванками, мы никак не признаем приявшими благодать Духа, а потому и определяем, что они должны быть и крещены водою, и обмазаны миром. В этом случае мы следуем апостольским правилам которые строго претят тем, кто не крестит приявших крещение от нечестивых и кто, таким образом, не различает священников от лжесвященников» (А. Павлов; «Номоканон при Б. Требнике», стр. 353, изд. 1897 г., Москва).

     Такого взгляда на самозванное крещение держался и Никон патриарх. Признавая своего заместителя по кафедре, крутицкого митрополита Питирима, самозванцем, он делал вывод, что «вси от него поставленнии пресвитеры и диаконы и прочие причетницы чужды священия. И елицы от тех крещени, ниже христиане нарицати тоже дело есть. Такожде в все, елицы ему приобщишься: митрополиты, епископы и прочие священного чина, и мирстии люди, кто-нибудь, по святым правилом, извержени и отлучени». Указывая на правила соборов, Никон пишет: «Мирского суда у царя просяй — не епископ. Такожде и прочие священного чина, оставивше церковные суды, к мирским судиям прибегнут, аще в оправданы будут — извергнутся. И елицы ныне митрополиты, архиепископы и епископы, архимандриты, игумены, священницы и диаконы, и прочие пречетницы церковнии, чрез Божественные правила под суд царский и прочих мирских людей ходят: митрополиты уже несть к тому достойне именоваться митрополитами, тако ж и архиепископы, даже до последних, аще и в чину себе сочетавают и священных одежд лепотами (украшенными) являются, яко митрополиты и архиепископы и прочие, — по святым Божественным канонам извержены суть; тем же: и елика освящают — ее освящени суть, елико благословляют — не благословени суть, ибо от тех крещени — не крещени, и поставлени — не причетницы»... («Богословский Вестник», 1910 г., июнь, стр. 285-286). На самом же деле господствующая церковь принимает крещение от самозванцев, считая его не только действительным, но в святым. Мы видели уже, что в книге «Мир с Богом» богословы её допускаюсь, что крещение может совершать даже атеист, н во что неверующий и некрещеный. Она признает действительным крещение и у протестантов, к которым собственно и относятся слова Симеона фессалоникийского, что у них нет ни рукоположения, ни крещения. Принимает она крещение и от старообрядческих священнослужителей, хотя в то же время признает, что они — самозванцы и даже «горее нечестивых бесов». Это любимое выражение её миссионеров не сходит с их уст, когда они громят старообрядческую иерархию. Говоря же о крещении, совершенном служителями этой иерархии, они доказывают, что от этих «горших нечестивых бесов» крещение действительно в даже свято (см., напр., «Беседы синодального миссионера о. Крючкова с Швецовым в Уральске», стр. 27-28, или «Разбор швецовских показаний», Е. Автонова, стр. 197). О самих же бесах нечего и рассуждать. От них богословы господствующей церкви с особой радостью примут «крещение». Ведь бесы не только «веруют», но и «трепещут» перед Богом (Иаков, гл. II, ст. 19). Они, во всяком случае, лучше тех, которые «горше» их. Это какая угодно логика подтвердит, даже миссионерская.

     Спрашивается: во что же веруют богословы и миссионеры господствующей церкви, когда говорят в символе веры: «верую во едино крещение?» Они обманываюсь Бога, ибо признают не одно крещение, а несколько. Они признают крещение: 1) трехпогружательное, 2) обливателеное, 3) еретическое, 4) самозванное, 5) кощунственное и 6) какое угодно, включительно до атеистического и заочного, совершаемого и над отсутствующими неверами и даже над нерожденными еще детьми. Чего можно ждать от таких «богословов», если они по самому важнейшему христианскому таинству имеют дикие, сумасбродные верования и ползут в разные стороны, как старая, изношенная ветошь. Ну, и богословы! А еще бесцеремонно лезут к старообрядцам с своими обличениями на счет вещеверия и еретичества. Сами не в силах разобраться в самых очевиднейших «вещах», не способны понять сущности св. крещения, а берутся просвещать других. Вот они — дыромоляи и вещеверы. Синодальное ведомство разложилось на многочисленные секты, а самая опасная и вредная из них это — секта дыромоляев и вещеверов, которую составляет огромнейший штат богословов и миссионеров господствующей церкви. Вера у них — пустая дыра, в которую можно вставить какой угодно догмат. Их вера, что дышло: куда повернул, туда и вышло! А всякие вещи, начиная с денег, из-за которых они служат, и кончая табаком, которым они награждают чукчей при крещении вместо креста Христова, они считают своим культом и молятся им, как величайшей святыне.