Жертвоприношение Иеффая
(Суд. 10 — 11)

Иеффай одержал над аммонитянами, которые угнетали заиорданские колена, большую победу и приказал истребить 42000 Ефремлян за их высокомерие угрозы: в момент, когда они подходили к броду Иордана, Галаадитяне заставляли их произнести слово schibboleth «колос»; если они говорили: sibboleth, то их признавали за жителей гор Ефремовых и предавали смерти. Иеффая упрекали за этот поступок, как за жестокость; но, хотя он не действует в этом случае с гуманностью, однако, нельзя сказать, чтобы он нарушил законы войны в том виде, как они существовали в эту эпоху.

Обет Иеффая

Победа Иеффая над аммонитянами дает место трудности, гораздо более важной. Перед вступлением в битву, он дал обет принести в жертву Богу первое лицо, которое выйдет из дома, по возвращении его в Массифу. Этим лицом была единственная его дочь. Иеффая исполнил свое обещание: совершил над ней обет свой, Суд. 11:39. Что должно разуметь под этими словами? Отцы {церкви} думали, что он принес ее в жертву; однако, так как жестоко допустить, чтобы Иеффай действительно принес на заклание свою собственную дочь, то многие из новейших толкователей думают, что он ограничился лишь тем, что посвятил ее девству. Считали возможным допустить это мнение по чувству человечности и для оправдания ее отца; но священный текст позволяет ли объявить Иеффая невиновным? Это необходимо исследовать.

1. Исследуем, прежде всего, аргументы тех, которые допускают, что дочь Иеффая не была умерщвлена:
   1) Человеческие жертвы были запрещены в Библии; закон прямо запрещает их: Бог объявляет, что Ему мерзостны жертвы, приносимые Молоху хананеями (Вт. 18:10-11; Лев. 18:21; 20:2 и т.п.), и если Он восхотел испытать Авраама, приказав ему принести в жертву своего сына, то Он же воспрепятствовал ему привести свое намерение в исполнение. Нельзя, поэтому, предположить, что Иеффай желал сделать обет противный закону, еще менее можно допустить, что он обещал человеческую жертву.
&Nbsp;  2) Но, продолжают, предположим, что Иеффай действительно обещал человеческую жертву, ведь он не имел права сам принести ее, потому что одни лишь священники могли приносить жертвы. Иеффай не был священником и мы нигде не видим, чтобы он исполнял священнические обязанности.
&Nbsp;  3) Библия не заключает ни одного порицательного слова против Иеффая. Даже более, мы читаем похвалу ему в послании к Евреям, что оправдывает его от преступления, которое желают ему приписать. (Евр. 11:32; сл. 1&Nbsp;Цар. 12:11.)

2. На эти первые аргументы толкователи, допускающие противное мнение, отвечают следующим образом:
   1) Никто не оспаривает, что Иеффай не совершил преступления, если он принес в жертву дочь свою; никто не утверждает, что он сделал это, не нарушая закона; но так как существование закона не доказывает, что этот закон был соблюдаем, и в частности закон, запрещающий человеческие жертвы, был явно нарушаем израильтянами (Пс. 105:37), то не должно прибегать к доказательствам a priori; дело идет об историческом факте, обозначенном в письменном памятнике, поэтому необходимо обратиться к исследованию текста, чтобы узнать, утверждает ли он или отрицает умерщвление дочери Иеффая. Здесь ключ для разрешения вопроса.
   2) Кроме места книги Судей, никакое место Библии не говорит прямо о спорном факте. Св. Павел в послании к Евреям хвалит Иеффая за его веру, но он ограничивается лишь поименованием его и это упоминание не может быть рассматриваемо как одобрение всех действий его жизни, ибо он поименовывает в то же время и тем же способом Самсона и Давида, которых поведение не всегда было безупречно. Никто не утверждал, что св. Павел оправдывал в этом месте убийство Урии и другие проступки Давида, так же как и проступки Самсона. Нельзя, поэтому, видеть в одном и том же выражении в пользу Иеффая того, что оно не заключает в пользу Самсона и Давида (Иеффай тем более не оправдывается местом кн. Судей 11:29).
   3) Отсутствие прямого осуждения против Иеффая в книге Судей также решительно не говорит против его невиновности. Доказано, что св. Писание упоминает без комментария о проступках многих знаменитых личностей. В месте, нами исследуемом, именно, оно прямо не порицает обета Иеффая, который, однако, как все признают это, достоин осуждения. Из молчания священнописателя нельзя поэтому ничего заключить за или против Иеффая, и остается лишь исследовать, каков грамматический смысл рассказа.

Те, которые допускают, что Иеффай не принес в жертву своей дочери, толкуют текст двумя различными способами: — 1) по мнению одних, слова, которые блаж. Иероним перевел: eum holocaustum offeram Domino [у LXX: «вознесу его во всесожжение», в рус. Библии: «вознесу сие на всесожжение»], Суд. 11:31, следует переводить через sit Jehovae aut offeram in holocaustus, т.е. если то, что выйдет первым мне навстречу из моего дома, когда я возвращусь в Массифу, будет личностью, я посвящу ее на служение при скинии (Исх. 38:8; 1 Цар. 2:22; 2 Мак. 3:19); если же это будет животное, которое может быть принесено в жертву, я принесу его Господу во всесожжение. — 2) По мнению других, Иеффай имеет намерение принести Богу лицо, а не вещь, посвящая его на служение Ему, а не закалая его на алтаре. Исследуем последовательно эти два толкования.

1. Чтобы первое толкование было удобоприемлемым, необходимо: 1) допустить, что можно переводить частицей разделительной еврейскую частицу ve, которую передают здесь через «или», aut, и 2) что Иеффай не имел намерения посвятить Богу исключительно лицо. —
   1) Но нельзя переводить разделительной частицей еврейскую частицу ve, ибо разделение выражается по еврейски через o, а не через ve. Если и можно бы было иногда употребить ve, в исключительном смысле, что очень спорно, то это было бы только тогда, — а) когда двусмысленность была невозможна, и — б) когда самый контекст указывал на исключительный смысл. Но — а) в данном случае двусмысленность была, конечно, возможна, она была даже несомненна, потому что все древние переводы перевели здесь ve через и, вместо того, чтобы переводить через или. И — б) контекст далеко не указывает здесь исключительного смысла или, он прямо противен ему; ибо, чтобы иметь право переводить: «будет Иегове или во всесожжение», необходимо было бы допустить здесь противоположение ли исключение между двумя членами, чего нет на самом деле, потому что всесожжение было для Иеговы. —
   2) Далее, Иеффай имел исключительное намерение посвятить Богу личность. Изъяснение, которое мы разбираем, приписывает Иеффаю намерение посвятить или лицо или вещь. Оно прилагает первый член (Иегове) к лицам, а второй (в жертву всесожжения) к животному, могущему быть принесенным в жертву. Это различение не основательно, потому что все выражения еврейского текста прилагаются единственно лишь к разумным существам, а не к животным, не имеющим разума. Поэтому блаж. Иероним с основанием перевел Суд. 11:31 через quicumque primus fuerit egressus de foribus domus meae, а не через quidquid.

2. Другие толкователи признавали, что смысл, вообще соединяемый с обетом Иеффая: я принесу во всесожжение первое лицо, которое выйдет ко мне на встречу, есть единственный, который может быть принят, но они понимали эти слова в переносном смысле. Всесожжение, говорят они, означает здесь не кровавое всесожжение, но обречение на девство. Отказаться от брака на Востоке, в эту эпоху, было величайшей жертвой, в особенности для дочери победителя аммонитян; ее отец, посвящая ее девству, лишал себя всякой надежды на потомство, ибо она была его единственным ребенком. Так, не делая никакого грамматического насилия тексту, защитники этого изъяснения приходят к тому же выводу, как и защитники предшествующего: Иеффай не предал на смерть свою дочь, он посвятил ее Богу.

Это толкование остроумно. Оно, однако, имеет против себя употребление языка и нравы страны. — 1) Нигде не встречается в Ветхом Завете употребления слова «всесожжение» в метафорическом смысле. — 2) Обет девства был неизвестен в эту эпоху у иудеев и мы не находим никакого известного примера его ранее Св. Девы. Назореи, которые преимущественно посвящались Богу, женились (Суд. 13:5; 14:2 и сл. 1 Цар. 1:25; 8:5); сами девы, представленные в скинию или в храм, были обручены мужьями, как например Мария была обручена Иосифу. Как, поэтому, Иеффай мог разуметь под словом «всесожжение» девство? [Траур, о котором идет речь в Суд. 11:40, есть траур похоронный.]

ЗАКЛЮЧЕНИЕ.
Писание говорит нам, что Иеффай исполнил свой обет, Суд. 11:39. То, что мы знаем о его характере (Суд. 11:3; 12:4-6), дает место думать, что исполнением его обещания было принесение в жертву его дочери, после того, как она в течение двух месяцев оплакала свое девство, то-есть смерть без детей. «Жестоко обещание, еще более жестоко решение, которое необходимо должен был оплакивать даже сам, совершивший его», говорит св. Амвросий.

Из книги Ф. Вигуру «Руководство к чтению и изучению Библии. Общедоступный и изложенный в связи с новейшими научными изысканиями курс Священного Писания. Ветхий Завет. Том II, первая половина. Книги исторические и учительные.» Перевод с последнего французского издания с дополнительными примечаниями по лучшим иностранным комментариям С. К. Б В. В. Воронцова. М.: 1902.