* Окончание. Начало см. «ЖМП, 1964, № 3.
Рассматривая содержание доклада, мы без труда убедимся в том, что в нем содержатся как православные, так и заведомо неправославные мысли. Это вполне естественно, и другого результата было бы странно и ожидать, если учесть, что в работе конференции принимали участие «делегаты весьма различных по своему происхождению и истории Церквей», и каждый из них, по-своему «стремясь к единству во Христе», старался сделать свой вклад в общее дело, .предложить вниманию всех других христиан точку зрения своей конфессии.
Как известно, Римско-католическая Церковь не является членом Всемирного Совета Церквей и не принимает непосредственного участия в работе экуменических конференций, ограничиваясь посылкой на них своих наблюдателей. Поэтому в богословских дискуссиях в основном заметны два течения — протестантское и православное. Именно между ними протекает «настоящий диалог, представляющий собой не бесполезное столкновение давно установленных принципов или взаимно друг друга исключающих тезисов и антитезисов, а живую и интересную борьбу разумных существ в царстве истины» (доклад европейской секции богословской комиссии «Предание и предания», подготовленный для Монреальской конференции, ч. 2-я: Tradition. Geneva, 1963, p. 42). Чтобы можно было яснее представить себе соотношение сил в этой «борьбе», приведем данные относительно конфессиональной принадлежности делегатов, принимавших участие в работе 2-й секции. Из общего числа 55 делегатов здесь были: 12 реформатов, 11 лютеран, 8 православных, 7 англикан, 3 методиста, 3 евангелика, 2 баптиста, 1 представитель от Армянской Церкви, 1 — от старокатоликов, 1 — от «Сирийской Церкви Индии», 1 — от «Объединенной Церкви Христа», 1 — от «Учеников Христа», 1 — от Объединенной Церкви Канады, 1 — от Объединенной Церкви Центральной Африки и Родезии, 1 — от «Моравской Церкви Германии» и 1 — от «Армии спасения». Несмотря на сравнительно малое число православных представителей (14,5 проц.), их деятельность нашла себе достаточно яркое выражение в содержании доклада. Линия, которой придерживались православные, может быть охарактеризована следующим образом. Они старались идти вместе с протестантами до тех пор, пока это было возможно, избегая придирчивой критики отдельных выражений и некоторых непринципиальных высказываний, не стоящих в прямом и очевидном противоречии с православным взглядом, хотя и запечатленных иногда несколько двусмысленным характером. И только в тех случаях, когда общее согласие оказывалось решительно невозможным, православные делегаты излагали свой взгляд в отдельных параграфах, уже не стесняя себя в выборе наиболее точных и ясных формулировок.
Православные представители хотя и указывали в процессе дискуссии на недостаточную обоснованность и известную неопределенность предложенной терминологии (например, на отождествление «Предания» с «Благовестием», при котором остается возможность понимать «Благовестив» или в православном смысле — как полноту Божественного Откровения, или по-протестантски — как содержание одного лишь Священного Писания), однако не настаивали на ее решительном пересмотре, поскольку это сильно затруднило бы экуменический диалог и поскольку в самих предварительных докладах богословской комиссии «Предание и предания», подготовленных для конференции, отмечался условный и лишь практически удобный (учитывая большое многообразие вероисповедных точек зрения) характер предлагаемых терминов, без какой-либо претензии на точность или всеобщее признание.
Идя, таким образом, во многом навстречу богословам других исповеданий, православные делегаты в то же время приложили немало усилий к тому, чтобы в согласованную и не содержащую оговорок часть доклада не были внесены многие мысли и выражения, находившиеся в представленных конференции подготовительных документах и отражавшие в себе типично протестантские или же заведомо неприемлемые для православного сознания тенденции.
В процессе братского обсуждения спорных вопросов удалось, например, отклонить ряд высказываний, в которых так или иначе подчеркивалась или отстаивалась значимость известного протестантского тезиса «sola Scriptura» («одно лишь Священное Писание» как источник вероучения). Как видно из подготовительного к конференции доклада богословской комиссии «Предание и предания», большинство протестантских богословов в настоящее время понимает, «насколько устарел формальный антитрадиционализм реформаторов», и не соглашаются уже с теми, кто «продолжает настаивать на антитрадиционалистских формулах раннего протестантизма, сохраняя традиционное положение «sola Scriptura», вопреки исторической действительности, которая свидетельствует, что «Scriptura nunquam sola» («Священное Писание никогда не одно», но всегда стоит в тесной связи с Преданием, хранимым Церковью). (Доклад американской секции богословской комиссии «Предание и предания», подготовленный для Монреальской конференции, ч. 1-я: The renewal of the Christian tradition. Geneva, 1963, p. 21). Несмотря на это, привязанность многих протестантов к лозунгу «sola Scriptura» столь велика, что в том же самом докладе, двумя страницами раньше, приводится, — не без внутреннего противоречия, — совершенно иное утверждение. «В ходе нашей работы, — говорится там, — как секции в целом, так и в отдельных исследованиях, мы убедились, что по существу мы согласны (?) относительно обоснованности (?!) лозунга Реформации «sola Scriptura», поскольку он отождествляет Предание с основными данными Нового Завета» (там же, р. 18).
В тексте результативного доклада отсутствуют многочисленные положения, содержавшиеся в подготовительных документах и неприемлемые с православной точки зрения. Здесь будет уместно коснуться этих положений и дать им краткую критическую оценку. В докладах американской и европейской секций комиссии «Предание и предания» имеется немало мест, в которых взаимное отношение между Священным Писанием и Священным Преданием освещается с чисто протестантских позиций. Приводим эти места.
«С богословской точки зрения, Библия, как свидетельство о великих делах Божиих и о слове Бога к Его людям, раньше (before), равно, как и выше (above) Церкви. Как книга она позднее или, по крайней мере, современна Церкви... В абсолютном смысле, как носительница слова Божия, она больше (superior) Церкви...» (доклад европейской секции, р. 53).
Библия — это «носительница того самого слова Божия, которое творит самую Церковь и ее веру и которое имеет поэтому абсолютный приоритет во всем, что касается веры Церкви во все времена» (там же).
«Различение между словом Божиим и религиозным опытом Церкви должно делаться непрерывно и в каждый момент, и делаться это должно таким образом, чтобы слово Божие всегда решительно «опрашивало» Церковь и ее различные установления, действительно ли они являются служителями, а не господами» (там же).
«...Слово Божие может направить луч критики на всю вероучительную традицию и подвигнуть Церковь к процессу радикальной ее переоценки» (там же, р. 54).
Поставить слово Божие и религиозный опыт Церкви «в параллель друг с другом или признать их равноправными — значило бы для Церкви лишить ее критерия несомненной истины в ее вере» (там же, р. 53 — 54).
«Впоследствии, когда Церковь ограничила себя Преданием, отраженным в Писании, завершив канон священных книг, все традиционные ссылки на Писание заключали в себе подразумевающееся признание его примата» (доклад американской секции, р. 19).
Для того, чтобы критически оценить эти утверждения с православной точки зрения, необходимо вкратце изложить православный взгляд на Священное Предание.
В православном богословии термин «Священное Предание» употребляется в двояком значении: в смысле полноты содержания всего вообще богооткровенного учения и в смысле только части богооткровенного учения, не записанной в книгах Священного Писания. «В учении о преданиях, — говорит Филарет, митрополит Московский, — самое это понятие и самое наименование предания заимствуется из Священного Писания». Апостол Павел говорит: «Темже убо, братия, стойте и держите предания, имже научистеся или словом или посланием нашим» (2 Сол. 2, 15). «Вот вместе... и заповедь о преданиях, и введение в познание преданий. «Стойте и держите предания», то есть твердо и постоянно соблюдайте: вот заповедь, выражение непременной обязанности соблюдать предания. «Предания, имже научистеся или словом или посланием нашим»: вот вместе с наименованием преданий руководство к истолкованию сего наименования. Преданиями называет апостол все то, чему от него научились христиане, яко от апостола, относительно веры, священноначалия, богослужения, благочиния церковного и правил жизни. Далее он различает два вида предания: предание посредством послания, или писанное предание, и предание посредством слова, или неписанное предание. Но как предание писанное проще и обычнее именуется Священным Писанием, то наименование предания обыкновенно употребляется для означения того, чему не посредством Священного Писания, но посредством слова и примера мы научились от святых апостолов и святых отец» (Слово-митрополита Филарета по освящении храма Живоначальной Троицы в московском Даниловом монастыре, произнесенное 13 сентября 1838 года. Слова и речи, т. I,V. M., 1882, стр. 96 — 97). Таким образом, по мысли митрополита Филарета, если строго держаться учения о преданиях, извлекаемого из текста 2 Сол. 2, 15, то следует понятие «предания» (то есть Священное Предание. — Л. В.) отождествлять со всем объемом Божественного Откровения, независимо от способа его передачи. При таком понимании Священного Предания вполне естественно и понятно и определение, которое митрополит Филарет дает Священному Писанию: «Богодухновенное Писание есть неизменнее, — особенным устроением Духа Божия, — упроченный вид Предания» (там же).
Священное Писание, несомненно, является исключительно важной составной частью воспринятого Церковью Божественного Откровения, и Церковь заботливо охраняет неприкосновенность как текста Священного Писания, так и его внутреннего содержания, или смысла. Но Православной Церкви чуждо представление, будто Священное Писание даровано с тем, чтобы служить единственным средоточием всей полноты содержания спасительной пророческой и апостольской проповеди, или Божественного Откровения. Завершив канон священных книг, Церковь не ограничила себя Преданием, отраженным в Писании. Напротив, согласно древнецерковным и святоотеческим свидетельствам, многие апостольские предания не вошли в состав Священного Писания. Так, св. Василий Великий, указав на некоторые из них (на обычай совершать крестное знамение, на слова призывания во время Евхаристии и другие), говорит далее: «Не достанет и дня, чтобы пересказать о всех не изложенных в Писании тайнах Церкви, которые она соблюдает, следуя апостольским преданиям» (27-я глава книги «О Святом Духе»). К числу таких именно, не вошедших в Священное Писание, неотъемлемых частей единого Апостольского Предания Православная Церковь относит веру в необходимость живого молитвенного общения между всеми членами Церкви (как-то: молитвенное обращение к святым, и особенно к Богоматери; молитва живых за умерших), веру в богоугодность и действенность разумного почитания священных изображений .и другие бережно хранимые и из рода в род передаваемые «догматы и проповедания» (см. Пространный катихизис. Введение. «О Священном Предании и Священном Писании»).
Православная Церковь считает своим священным долгом сохранять в неповрежденной целостности и чистоте все преданное ей не только посредством Священного Писания, но и посредством слова и примера от святых апостолов и святых отец. Она тщательно заботится о том, чтобы к богооткровенному содержанию Священного Предания не примешалось что-либо случайное, несовершенное, тем более греховное, но, отклоняя и устраняя человечески-греховное, она не менее озабочена и тем, чтобы, смело отбрасывая «учения и заповеди человеческие» (Мф. 15, 9), кто-либо из ревнителей веры, оставив благословенный путь соборного разумения, не утратил и того, что является несомненно Божественным. Православная Церковь, вместе со святым Василием Великим, считает, что «если мы отважимся отвергать неписанные обычаи, как якобы имеющие не великую важность, то неприметно повредим Евангелию в самом главном, или, более того, от проповеди апостольской оставим одно пустое имя» (27-я глава книги «О Святом Духе»).
Церковь «основана не столько на слове Священного Писания, сколько на Личности живого вечного воплотившегося ипостасного Слова Божия». Она — не просто место, где сберегается божественное благовестие и хранится апостольское свидетельство; она — то место, где Сам Христос продолжает Свой искупительный подвиг (G. Florowski. «Tradition». Weltkirchenlexikon. Stuttgart, 1960, S. 1473), а Дух Святой, Дух Истины, непрестанно «научает всему и напоминает все», сказанное Господом Иисусом Христом (Иоан. 14, 26). И Святая Библия, — как удачно выразился один западный богослов, — есть Церковная книга. Святой Дух вверил ее Церкви (д-р Овербек. См. «Христианское чтение», 1882, ч. I, стр. 781). «Книги Священного Писания, — говорит епископ Иларион (Троицкий), — это одно из средств, чрез которое в Церкви действует на людей благодатная сила Божия. Дух Божий оживляет только Тело Церкви, а потому и Священное Писание может иметь смысл и значение только в Церкви» (Епископ Иларион (Троицкий). Священное Писание и Церковь. «Голос Церкви», 1914, апрель, стр. 156). Церковь, будучи «верным хранилищем Священного Предания» (Православный катихизис), является в то же время и непогрешимой истолковательницей слова Божия. «Веруем, что Божественное и Священное Писание внушено Богом; посему мы должны верить ему беспрекословно, и притом не как-нибудь по-своему, но именно так, как изъяснила и предала оное Кафолическая Церковь... Веруем, что свидетельство Кафолической Церкви не меньшую имеет силу, как и Божественное Писание. Поелику Виновник того и другого есть один и тот же Святый Дух, то все равно, — от Писания ли научаться или от Вселенской Церкви. Человеку, который говорит сам от себя, можно погрешать, обманывать и обманываться, но Вселенская Церковь... никак не может погрешать, ни обманывать, ни обманываться, но, подобно Божественному Писанию, непогрешительна и имеет всегдашнюю важность (то есть вечную силу)». («Православное исповедание», член 2-й). Таким образом, по своему происхождению и достоинству Священное Писание и Церковь равночестны и равноавторитетны.
С православной точки зрения, нельзя Священное Писание противопоставлять Церкви, как некий независимый критерий, необходимый для какой-то «самопроверки» или «переоценки» ее вероучительной традиции. Священное Писание «нельзя считать совне данным для Церкви законом, который она может исполнить и от которого она может отступать. Священное Писание явилось в недрах Церкви и ради Церкви. Церковь владеет Писанием и употребляет его на пользу своих членов» (Епископ Иларион (Троицкий), там же).
*
Работа 2-й секции, как и всей Монреальской конференции вообще, протекала в атмосфере братской любви и глубокой благожелательности. Как подготовленные для конференции документы, так и проведенные на ней дискуссии представляют собой ценный вклад в дело сближения христиан и различных христианских Церквей. Что же касается документов, принятых конференцией, то и они, несомненно, должны быть признаны шагом вперед на пути межхристианского взаимопонимания, несмотря на относительную скромность достигнутых результатов.
То, что в содержании доклада 2-й секции представляется, с православной точки зрения, наиболее ценным и важным, можно выразить следующим образом: все более четко намечается прогресс протестантской богословской мысли в направлении более «кафолического» восприятия такого фундаментального христианского понятия, как Божественное, или Апостольское Предание. В докладе зафиксировано согласие в таком существенно важном положении, как то, что «мы существуем, как христиане, посредством предания Евангельской проповеди», причем, «то, что передается в процессе предания, есть сама христианская вера». Как далеко отстоят эти, долгим опытом усвоенные убеждения от первоначальных резких высказываний протестантизма по поводу преданий Церкви! Достаточно вспомнить, что даже ортодоксальное лютеранское богословие в XVII веке твердо держалось убеждения, будто «Писание и Предание противостоят друг другу», ибо «Писание рассматривалось как подлинное слово Божие... Предание же — как выводы и заключения, искаженные человеческими понятиями и прибавлениями» (доклад европейской секции, ч. 2-я, р. 41).
В докладе 2-й секции намечены некоторые пути к дальнейшему сближению взглядов относительно источников христианского вероучения. Изучение Священного Писания, углубленное изучение святоотеческих творений, тщательное и беспристрастное изучение истории Церкви и христианства на всем ее протяжении — такова широко признанная и глубоко осознанная насущная потребность современной богословской науки, призываемой послужить великим целям христианского единения. С православной точки зрения, можно лишь горячо и искренне приветствовать такой вывод. И хотя православные богословы, принадлежа к Церкви, которая является Церковью Предания по преимуществу... не имеют нужды отыскивать, где находится подлинное Предание, они, тем не менее, охотно и с любовью принимают предложения исторически определить, что такое Предание, и готовы свидетельствовать о внутреннем богатстве всех сторон жизни Церкви, живущей по Преданию (проф.прот. П. Гнедич. О православном понимании Предания. «ЖМП», 1963, № 3, стр. 44).
Прот. Л. Воронов
|